19 декабря 2025 года российский президент Путин принял у себя свою ежегодную "Direct Line" с предложением о прямом браке, серьёзными политическими переговорами и контролируемым участием общественности в критических ситуациях. On December 19, 2025, Russian President Putin hosted his annual "Direct Line," featuring a live marriage proposal, serious policy talks, and controlled public engagement amid criticism.

19 декабря 2025 года российский президент Владимир Путин, ежегодное мероприятие «Direct Line» включало в себя неожиданное предложение о браке от журналиста Кирилла Бажанова, который попросил свою девушку Ольгу выйти за него замуж на сцене. On December 19, 2025, Russian President Vladimir Putin’s annual “Direct Line” event featured a surprise marriage proposal from journalist Kirill Bazhanov, who asked his girlfriend Olga to marry him live on stage. Путин с юмором отреагировал на это, воздавая должное Бажановцам за красный бабочный галстук и шутя о сборе денег на свадьбу. Putin humorously responded, praising Bazhanov’s red bow tie and joking about collecting money for the wedding. В ходе 4,5-часового заседания, состоявшегося в Москве, были проведены серьезные дискуссии о пенсиях, инфраструктуре и войне в Украине наряду с необычными вопросами о НЛО и любви с первого взгляда. The 4.5-hour session, held in Moscow, included serious discussions on pensions, infrastructure, and the war in Ukraine, alongside unusual questions about UFOs and love at first sight. Некоторые живые зрители критиковали экономику и выборы России, назвав это мероприятие цирком, хотя Путин не обращался к ним. Some live audience messages criticized Russia’s economy and elections, calling the event a “circus,” though Putin did not address them. По всей стране было представлено более 2,5 млн. вопросов, и, хотя Кремль не объяснил появление критических сообщений, это мероприятие по-прежнему оставалось строго контролируемым проявлением лидерства и общественной вовлеченности. Over 2.5 million questions were submitted nationwide, and while the Kremlin did not explain the appearance of critical messages, the event remained a tightly controlled display of leadership and public engagement.